Лет двадцать назад снять квартиру в Москве можно было только через знакомых. Получить ключи на длительный срок стоило 100-150 рублей - почти вне зависимости от района проживания, расстояния от метро, наличия ремонта и уж тем более таких мелочей, как этаж и размер кухни.

В начале 90-х годов, когда приток граждан в столицу превратился из тоненького ручейка в полноводную реку, желаюшие снять жилье стали приходить в Банный переулок, где в те годы находилось одно-единственное на весь город бюро обмена жилой площади – прообраз современных риэлторских компаний. Хозяева и наниматели, стараясь казаться непринужденными, знакомились с помощью кодового вопроса: «Что-нибудь ищете?»

При положительном ответе на вопрос беседующие стремительно удалялись с Банного уже через несколько минут – в противном случае их могли окружить другие заинтересованные лица. Тогда вместо честной сделки получился бы конкурс, в котором никто не был заинтересован: наниматель – из страха, что вариант уйдет кому-то другому, арендодатель – из простого нежелания «светиться». Налоговой инспекции тогда еще не было, но зато законодательство запрещало сдавать жилье без разрешения жилищно-эксплуатационной конторы и милиции.

Справедливости ради надо упомянуть о том, что, кроме Банного переулка, существовало в те годы также рекламное приложение к газете «Вечерняя Москва», где тоже можно было опубликовать объявление о поиске – или, наоборот, о наличии съемной квартиры. Но поскольку с момента подачи объявления до его публикации проходило около двух недель, то ко дню выхода в свет очередного номера информация в нем успевала основательно устареть. За это время, сами понимаете, в Банный переулок можно было съездить неоднократно.

Цены, между тем, постепенно росли: к примеру, в 1993 году за однокомнатную квартиру в труднодоступном тогда Северном Бутово просили 100 долларов в месяц, а за квартиру в пятиэтажке рядом с метро «Октябрьское поле» - все 180. В то же время аренда комнаты на Старом Арбате обходилась долларов в 30-50.

Через некоторое время маклеры по обмену жилья, которые в Банном переулке дневали и ночевали, поняли, что появился неплохой дополнительный заработок. И стали записывать координаты хозяев квартир, обещая перезвонить, когда появится подходящий клиент.

Эта схема благополучно перекочевала в созданные вскоре первые агентства по аренде жилья. На фонарных столбах и автобусных остановках появились объявления с призывами вроде «Сдай квартиру бесплатно!». Неизвестно, убеждал ли хозяев этот сомнительный императив – но у некоторых компаний дела пошли в гору. Наверное, сказалось распространенное недоверие советского человека к печатному слову – и стремление получить информацию из первых рук.

Тогда же кем-то был придуман и утвержден размер комиссионных за услуги риэлтора – одна месячная оплата за аренду квартиры. Поскольку большинство хозяев обещали сдавать жилье на длительный срок, а цены, как было сказано выше, варьировались незначительно, то эта сумма чрезмерной почти никому не казалась. 

К середине 90-х арендная плата в однокомнатной квартире на окраине столицы достигла 300 долларов в месяц – а квартиры, расположенные в пределах Бульварного кольца, подорожали в разы. Комиссионные риэлторов оставались прежними, и готовясь к переезду во временное жилье, нанимателю приходилось держать при себе двойную сумму за первый месяц.

Именно тогда скандалы съезжающих с квартир жильцов с хозяевами стали приобретать масштабный характер. Прожженный диван, испорченный утюг и поцарапанный паркет начинали казаться сущей ерундой тому, кто спустя месяц после передачи ключей получал квитанцию на оплату междугородной телефонной связи на сумму, поражавшую воображение. Не знаю, каков был абсолютный рекорд – но один из авторов статьи однажды своими глазами видела итоговую цифру 24356 рублей, то есть более 4 тысяч долларов по тогдашнему обменному курсу. Сама квартира стоила около 700 долларов в месяц и считалась очень дорогой.

Тогда-то и был придуман термин «залоговая сумма», по поводу которого до сих пор идут жаркие споры. Суть нововведения заключалась в следующем: при подписании договора, помимо платы за первый месяц, жилец вносил владельцу квартиры еще столько же в качестве залога за использование имущества, а также гарантии оплаты телефонных переговоров. Хозяин эти деньги при расторжении договора обязан был вернуть – за вычетом той суммы, которая уходила на возмещение обнаруженного ущерба.

Само собой, заплатить сразу три месячных платы за найм – для многих задачка вовсе из легких. Поэтому наниматели сопротивлялись новшеству как могли: приводили контраргументы («Ваша квартира стоит 350 долларов в месяц, а наговорить можно на пару тысяч – так какой смысл?»), обещали самые разные блага («Чем вы с меня эти несчастные 300 баксов получите сейчас, лучше я за год дам уроков английского вашему ребенку на целую тысячу!») и просили рассрочку («Давайте мы будем вносить вам не 300 - а 350 в течение полугода…»).

Самые продвинутые предлагали отключить «восьмерку» - они-де не будут звонить в другие города и тем более – в другие страны. Некоторое время это было убедительным аргументом – но потом с невиданной быстротой стали распространяться разного рода платные услуги, оказываемые уже по московским номерам, так что залог снова стал актуален.

Таким образом, к 1998 году некоторые арендодатели точно знали, что при въезде жилец обязан внести оплату за первый месяц проживания плюс залог – а другие об этом слышали, но сомневались. Практика была уже распространенной, но не повсеместной...